История создания гильотины

Парижский музей восковых фигур — место встречи эпох и событий, выдуманного и реального мира. Бегло оглядев галерею кинозвезд, перехожу в зал «Главные моменты истории Франции». Останавливаюсь перед драматической сценой «Людовик XVI в камере перед казнью». Откуда-то из глубины доносится фонограмма: крики беснующейся толпы, а потом жуткий звук: щщ-шшуп. И тишина...

А начиналось это так. Доктор Гильотен описывал коллегам по Учредительному собранию, как радикально изменит процесс казни его предложение. «Свистит нож, голова падает, брызжет кровь, и нет больше человека. Господа, да с моей машиной я вам в миг голову отсеку!» — увлекшись, пообещал Гильотен. Депутаты рассмеялись, но несколько нервно, и доктор Гильотен с огорчением понял, что за его проект не проголосуют.

Тогда, в ноябре 1789 года, на четвертый месяц после взятия Бастилии, вопрос о смертной казни был весьма актуален: революциям, особенно великим, жертвы требуются в возрастающей прогрессии. Жозеф Игнас Гильотен, сын адвоката, воспитанник иезуитов, знакомец Вольтера и соратник аббата Сийеса, одного из авторов Декларации прав человека и гражданина, с головой окунулся в политику. При этом он оставался практикующим врачом и горел желанием сделать казнь более гуманной. Для этого, считал Гильотен, надо ее «механизировать», заменить палача машиной. Некоторые его коллеги шли еще дальше. Так, доктор Кабанис утверждал, что смертная казнь в любом виде — «великое преступление против общества, отнюдь не предупреждающее новых». Но, вероятно, из трех идеалов, провозглашенных французской революцией — «свобода, равенство и братство» — труднее всего было достичь последнего. Уровень ненависти в обществе возрастал. 1 июня 1791 года Учредительное собрание отвергло предложение отменить смертную казнь, выдвинутое Максимилианом Робеспьером. И Гильотен вновь вернулся к своей идее.

В первой статье внесенного им проекта реформы уголовного права устанавливался единый для всех способ казни — «через использование простой механики». На этот раз идея Гильотена встретила более благосклонный прием. 6 октября того же, 91 года, был принят закон, запрещавший пытки во время следствия и постановлявший, что «любому приговоренному к смерти отрубят голову». Разработать машину смерти, которая могла бы реализовать эту задачу, Учредительное собрание поручило члену Медицинской Академии хирургу Антуану Луи. Надо заметить, что до середины XVIII века во Франции каждому виду преступления соответствовала своя форма казни. Разбойников с большой дороги колесовали, цареубийц и государственных преступников четвертовали, фальшивомонетчиков варили живьем в кипящем котле, воров вешали, еретиков сжигали. Преступники благородного происхождения пользовались привилегией: им отрубали голову мечом.

Правда, и в этом случае казнь могла оказаться долгой и мучительной. Это испытал на себе в 1626 году в Нанте Анри де Талейран де Перигор, граф де Шале. Он был обвинен в покушении на жизнь кардинала де Ришелье, хотя тот именно от него узнал о заговоре, вдохновителями которого были брат и супруга короля Людовика XIII. Но их наказать было нельзя по определению.

Мучимые запоздалыми угрызениями совести, высокородные заговорщики попытались спасти Шале. По их поручению палача подпоили, и он не сумел добраться до Нанта к назначенному дню. Однако строгий, но справедливый король нашел выход. «В тюрьме всегда сыщется висельник, который пожелает ценой чужой жизни выкупить свою собственную», — изрек он. И такой висельник сыскался.

«Не затягивай, дружище», — шепнул палачу 26-летний граф. Однако вышло иначе. Палач-дилетант не знал, что меч перед казнью полагается наточить. Первым ударом он лишь сбросил несчастного на помост, после чего начал беспорядочно тюкать его по шее. Из толпы, пришедшей поглазеть на зрелище, стали подавать советы. «Вот, держи, может, хоть этим доконаешь!» — крикнул некий бочар и бросил на эшафот долото. Растерявшийся палач взял его, но только с 34-го удара голову Шале удалось отделить от туловища. До 29-го он еще кричал...

Вероятно, во избежание подобных осложнений для казни герцога Анри де Монморанси, обвинявшегося в заговоре против короля, в 1632 году применили машину, представлявшую собой увеличенное долото, зажатое между двумя кусками дерева. Это был прообраз будущей гильотины. Осужденного клали головой на плаху, палач дергал за веревку, и нож падал. Монморанси обезглавили успешно.

Машины, подобные описанной, в Европе использовались с XVI века, а то и раньше, — в Италии, Германии, Англии, Шотландии. Так что у доктора Луи, разрабатывавшего модель «большой национальной бритвы», как потом прозвали его детище остряки, были некоторые образцы. Он внимательно изучал их по старинным гравюрам и кое-что брал на заметку. Для воплощения замысла своей машины Антуан Луи сначала обратился к плотнику дю Домену, но тот заломил непомерную цену. В результате первый опытный образец за более разумную плату соорудил немецкий изготовитель клавесинов Тобиас Шмидт. Ему помогал советами профессионал — парижский палач Шарль Сансон. По некоторым версиям, форму лезвия в виде трапеции, а не серпа предложил сам Людовик XVI, которому проект механизма представили на утверждение. Менее чем через год ему довелось испытать на себе преимущества этого конструкторского решения.

Закон об использовании машины для отсечения голов король подписал 25 марта 1792 года. Сначала ее испытали на овцах, потом на трех трупах во дворе больницы Бисетр. А затем с Луизеттой — таким было одно из прозвищ этого орудия — «повенчали» первого приговоренного — вора Жака Пелетье. Позволю себе еще одно небольшое отступление. Публичные казни были одним из излюбленных народных развлечений, которым не брезговал и высший свет. На Гревской площади в Париже зеваки заранее занимали лучшие места, а дамы устраивались на балконах. Посмотреть было на что.

Один из примеров — казнь Робера Франсуа Дамьена. Он был не вполне здоров душевно и в 1757 году совершил довольно нелепое покушение на короля Людовика XV — воткнул ему в правый бок перочинный ножик. Серьезного увечья королю он не причинил. Чего не скажешь о самом незадачливом террористе. Даже чтение перечня операций, которым был подвергнут казненный, не для слабонервных. Дамьену щипцами вырвали грудь, мякоть рук, ляжки и икры, лили на раны расплавленный свинец, кипящее масло, смолу с воском и серой, а то, что осталось, разорвали на части лошадьми, сожгли и развеяли по ветру. Казнь длилась четыре часа при большом стечении зрителей. Когда королю сообщили, что многие придворные дамы с интересом наблюдали за этим процессом, он возмутился их бесчувственностью.

Так что витавшая в воздухе идея гуманизации смертной казни была весьма своевременной...

Премьера гильотины чисто технически прошла успешно. Пелетье казнили точно так, как описывал, выступая в Учредительном собрании, Гильотен: с двухметровой высоты со свистом упал семикилограммовый нож, и голова казненного скатилась в корзину. Толпа была разочарована: «Как, и это — все?!» Площадь освистала палача, а затем принялась распевать песенку: «Верните мне добрую виселицу».

Многократное ускорение процесса казни, возможно, лишило ее прежней зрелищности, но зато позволило резко увеличить количественные показатели. С 21 августа 1792 года (день, когда был казнен первый политзаключенный — Луи Давид Коллено д’Ангремон) по 28 июля 1794 года (дата термидорианского переворота, положившего конец якобинскому террору) только в Париже гильотина отсекла 19 тысяч голов, а в провинции — 42 тысячи.

По всей стране работало около полусотни таких «окошек»: по одному на департамент, а в Париже — шесть. Они располагались на площадях: Гревской, Каррузель, Революции (нынешняя площадь Согласия), святого Антония (сегодня площадь Бастилии), Насьон и на Марсовом поле. Бывало, что палач дергал за веревку по несколько часов подряд. 21 января 1793 года на площади Революции состоялась казнь Людовика XVI. Эшафот был установлен между памятником его деду, Людовику XV, и Елисейскими полями. Труп затем перенесли в церковь Мадлен, а после отпевания бросили в яму, присыпанную известью.

16 октября тот же путь прошла королева Мария Антуанетта. Когда палач предъявил народу голову ненавистной австриячки, та вдруг раскрыла глаза. Толпа в ужасе попятилась. По этому поводу между врачами разгорелся ученый спор — сразу ли голова, отделенная от туловища, утрачивает сознание или какое-то мгновение еще живет?

6 ноября состоялся суд над герцогом Орлеанским, Филиппом Эгалите, за которым тотчас последовала казнь. Имя Эгалите (равенство) он получил от Парижской коммуны, поскольку, будучи депутатом от дворянства, участвовал в заседаниях представителей от третьего сословия. Герцог проголосовал за отмену королевской власти и за смертную казнь своему кузену — Людовику XVI, выступал в поддержку Революционного суда, который в итоге и приговорил его к гильотине.

Надо сказать, что принцип равенства соблюдался очень строго и был распространен даже на четвероногих друзей человека. В 1793 году была гильотинирована собака бывшего армейского вербовщика Сен-При, уличенная в «роялистских настроениях» — она укусила честного революционера.

Полное число жерта террора установить уже не удастся, так как многие архивы революции были уничтожены около 1913 года историками-антимонархистами. Кровавая вакханалия кончилась 26 октября 1795 года, с падением Конвента. Консульство продлило мораторий на казнь.

В годы революции у изобретения доктора Луи было множество прозвищ, в том числе и обыгрывавших имя автора (Луизетта, Луизон), сами палачи называли это орудие просто — «штуковина». Но в итоге в истории осталось одно имя — «гильотина», несмотря на то, что ее горячий пропагандист Жозеф Игнас Гильотен категорически отказывался от этой чести.

Став императором, Наполеон Бонапарт позабыл о моратории на смертную казнь: по крайней мере, в уголовном кодексе от 1810 года об этом ничего не сказано. Правда, гильотине он предпочитал расстрел. «Национальная бритва» отныне использовалась лишь для карания уголовников.

Трудно в это поверить, но публичные казни во Франции были отменены лишь в 1939 году. А в 1951-м приведение приговоров в исполнение было запрещено описывать в прессе. В последний раз нож гильотины опустился на шею преступника 10 сентября 1977 года.

Между тем в обществе время от времени возникали дискуссии об отмене смертной казни. Первый шаг был сделан в 1980 году: ее отменили для несовершеннолетних (с возможностью исключения из правила для «особо отличившихся» подростков 16–18 лет). Правда, на практике эта мера не применялась уже больше века — с 1869 года. Самым ярым противником смертной казни был адвокат Робер Бадентер, ставший министром юстиции при президентстве Франсуа Миттерана.

Сам Миттеран во время предвыборной кампании объявлял о том, что отменит смертную казнь, хотя общественное мнение в целом не поддерживало эту идею. Заняв президентский пост, он выполнил свое обещание.

9 октября 1981 года смертная казнь была отменена. Французы поначалу относились к этому решению неоднозначно, однако по прошествии двух десятилетий настроение изменилось. По данным опросов, количество людей, одобряющих инициативу Миттерана, возросло наполовину.

А что же сталось с гильотиной? Меня всегда интересовало, почему в музеях Франции ее можно увидеть лишь в виде макета либо фрагментами — заржавевший нож, «колодка»? Объяснение было такое: после отмены смертной казни министр Бадентер приказал демонтировать две машины, еще остававшиеся во Франции, в тюрьмах Френа и Вернона. Однако ни один музей не согласился их принять; сотрудники даже пригрозили забастовкой, если это чудовищное устройство появится в музейном зале. В конце концов оба экземпляра перевезли в какой-то заброшенный военный форт.

Ободряющая концовка для моего не слишком веселого рассказа. Вот только в одном авторитетном справочнике я недавно прочитала, что две упомянутые гильотины до сих пор хранятся в тюрьме Френа. Их периодически собирают, на это уходит 40 минут, и гоняют «вхолостую». Так что они вполне в рабочем состоянии.